Достигший совершенной чистоты чрез крайнее бесстрастие, <пастырь>, как божественный судья, может употреблять и строгие меры. Ибо оскудение бесстрастия уязвляет сердце судии и не допускает ему, как бы следовало, наказывать и искоренять зло.
Достигший совершенной чистоты чрез крайнее бесстрастие, <пастырь>, как божественный судья, может употреблять и строгие меры. Ибо оскудение бесстрастия уязвляет сердце судии и не допускает ему, как бы следовало, наказывать и искоренять зло.
Комментарии ()