высказывание #61
Ни один человек, который когда-то от души и полностью смеялся, не может быть совершенно безнадежно плохим.
Ни один человек, который когда-то от души и полностью смеялся, не может быть совершенно безнадежно плохим.
Идите так далеко, как вы можете видеть; когда вы попадете туда, вы сможете увидеть дальше.
Я должен сказать, что величайший недостаток - это не осознавать ни одного.
Человек живет верой во что-то; не обсуждая, а споря о многих вещах.
Трагедия жизни - это не столько страдания, сколько то, что они пропускают.
Любая реформа, кроме моральной, бесполезна.
Первая обязанность человека — преодолеть страх. Пока у человека трясутся поджилки, его действия останутся рабскими.
Самый несчастный из людей тот, для кого в мире не оказалось работы.
Как только мы чувствуем гнев во время спора, мы перестаём бороться за истину, мы боремся за себя.
Я не верю в коллективную мудрость невежественных индивидов.
Если бы Иисус Христос явился сегодня, никто бы не стал его распинать. Его бы пригласили к обеду, выслушали и от души посмеялись.
Человек не должен жаловаться на времена — из этого ничего не выходит. Время дурное: ну что ж, на то и человек, чтобы улучшить его.
Человек с ясной целью будет продвигаться даже по самой плохой дороге. Человек безо всякой цели не продвинется и по самой гладкой.
Человек, не умеющий держать про себя свои мнения, не способен ни на что выдающееся ни в каком деле.
Томас Карлейль (также Карлайл, англ. Thomas Carlyle, 1795—1881) — британский писатель, публицист, историк и философ шотландского происхождения, автор многотомных сочинений «Французская революция» (1837), «Герои, почитание героев и героическое в истории» (1841), «История жизни Фридриха II Прусского» (1858-65). Исповедовал романтический «культ героев» — исключительных личностей вроде Наполеона, которые своими делами исполняют божественное предначертание и двигают человечество вперёд, возвышаясь над толпой ограниченных обывателей. Известен также как один из блестящих стилистов викторианской эпохи.
Родился в простой крестьянской семье; предназначаемый своими родителями — строгими кальвинистами к духовной карьере, в 14 лет поступил в Эдинбургский университет. Не желая быть священником, он по окончании курса в университете стал учителем математики в провинции, но скоро вернулся в Эдинбург. Здесь, живя на случайный литературный заработок, он некоторое время усиленно занимался правом, готовясь к адвокатской деятельности; но и это он быстро забросил, увлёкшись немецкой литературой.