В пятнадцать лет человек начинает учиться и изучать. Тогда в тридцать лет он уже знает, что может дать ему опору. В сорок лет его уже ничто не смущает и не сбивает с толку. В пятьдесят — он познает свое небесное призвание; в шестьдесят его уши в состоянии слушать все, чтобы ему ни говорили. В…
Благодаря письменным законам люди тоже становятся лучше, однако хорошего правителя Кир считал живым законом для людей, потому что он в состоянии и отдавать распоряжения, и видеть и наказывать не соблюдающих порядок.
Даже там, где государства обходятся без монархии, наиболее неуязвим для врагов тот город, который более всего готов подчиняться властям.
Вообще надо раз и навсегда усвоить, что нет охраны надежнее, чем собственная высокая доблесть. Это качество непременно должно быть присуще каждому; лишенный же доблести не обладает и другими достоинствами.
Счастье доставляет тем больше радости, чем больше потрудишься прежде, чем достигнешь его. Ведь труд — приправа к счастью; а если ты получишь что-либо, не ощущая потребности, то, сколь бы роскошное блюдо тебе ни предложили, оно не доставит удовольствия.
Конечно, это великое дело — завладеть властью, но еще более трудное — однажды захватив, сохранить ее за собой. Ведь это нередко удается тому, кто проявил всего лишь дерзость, но удержать завоеванное уже никак не возможно без благоразумия, без воздержания, без великого радения. Имея это в…
Если мы впадем в беспечность и в изнеженность, характерные для порочных людей, которые считают труд несчастьем, а праздную жизнь — счастьем, то, я уверен, скоро мы не сможем толком постоять за себя и лишимся всех благ. Ведь стать однажды доблестными мужами — этого еще недостаточно,…
Убеждение, что ими пренебрегают, делает хороших воинов малодушными, а дурных — более наглыми.
Труднее найти человека, переносящего достойно свое счастье, чем несчастье, ибо первое большинству придает наглость, а второе всем внушает благоразумие.
Люди стыдливые избегают в открытую совершать позорные поступки, скромные же не совершают их и втайне.
Большая ошибка, когда начальник сердится сразу на всех подчиненных. Ведь устрашая многих, он многих же неизбежно делает себе врагами, а сердясь сразу на всех, он всех их толкает к опасному согласию.
На войне нет лучше способа принести пользу друзьям, чем прикидываясь их врагом, а врагам — причинить больше вреда, чем выдавая себя за их друга.
Людская масса, когда она исполнена уверенности, выказывает неукротимое мужество, но если люди трусят, то чем больше их, тем более ужасному и паническому страху они поддаются. Ибо страх, охватывающий их, возрастает от множества трусливых речей, умножается обилием постыдных действий, усиливается при виде…
Истинно благородные люди, если они и желают золота или хороших коней или прекрасных женщин, все же могут воздерживаться от всего этого и не посягают на них вопреки справедливости.
Властители должны отличаться от подвластных не только своим личным совершенством, но и способностью очаровывать других.
